– Индаин большой город, – заметил Баюл. – Что раньше привлекало сюда элбанов со всего Эл-Айрана? Порт, рынок и не слишком прижимистый правитель. Что теперь будет – не знаю, но меньше город пока не стал. Только окраины тянутся по обоим берегам реки на полдюжины ли. А за этой стеной сам город. Здесь нельзя кричать, задавать глупые вопросы, плевать на мостовую, бросать кожуру от фруктов и шелуху от орехов. Здесь вообще очень много чего нельзя, поэтому прежде чем что-то сделать, лучше спросить у меня.

Дан и Лукус недоуменно переглянулись, и белу, с подозрением прищурившись, спросил:

– Так, может, ты убегал из Индаина именно по этой причине?

– Ага! – отмахнулся банги. – Перед этим терпел несколько лет, а потом терпение закончилось. Пошли!

В проездных воротах стоял серый. Дан похолодел, но банги смело прошел вперед. Воин молча вытащил из кувшина кисть и мазнул по деревянным биркам краской.

– Специальный состав, – объяснил Баюл. – Не сомневайтесь, без магии тут не обошлось. В гавани мажут другим цветом, так что просто так через город не проберешься. Есть что-то в этом оскорбительное. Говорят, что так же в Империи помечают домашний скот. Хорошо еще, что на бирку, а не на ухо наносят!.. Парень, ты идешь или нет? Нечего ворота рассматривать! Обычная кладка, обожженный кирпич, высота – дюжина локтей. Это еще не индаинская крепость!

Дан вздрогнул и побежал за друзьями. Народу на улицах между причудливыми разноцветными трехэтажными домами оказалось неожиданно много.

– Весь город – один большой рынок, – довольно объяснял Баюл. – Как правило, первый этаж – лавка, второй – склад или мастерская, на третьем живут хозяева. Работники, подмастерья, прислуга чаще всего обитают в слободках и на окраинах. Правда, если хозяин состоятельный, то и для прислуги находит место. Эти дома построены как в Азре строят. Тут и живут в основном васты. Город не по ремеслам поделен, а по общинам. На следующей улице – салмы, вдоль пристани – эссы и другие выходцы из Империи.

– Это Баюл тебе рассказывает, – подтолкнул Лукус Дана. – Я уже не раз бывал в Индаине. Хотя таких строгостей на входе не припомню. А вот и Индаинская крепость!

Дан обернулся, взглянул в просвет между домами и приготовился уже разочароваться – такой неказистой и неприметной ему показалась Индаинская крепость, но вдруг понял, что ее размеры скрадывает расстояние. Переулок спускался к берегу и выходил на каменный мост, который от опоры к опоре вел к низкому острову, омываемому с двух сторон рукавами Индаса. Правее виднелся второй мост. А сам остров казался вдавленным в водную гладь тяжелым каменным брусом. У Дана даже мурашки пробежали по спине.

– Там живет индаинский князь? – спросил мальчишка.

– Кто бы там ни жил, не наше это дело. – Банги торопливо зажал Дану рот. – Дальше ни звука. Тут каждый третий куплен новыми хозяевами, а каждый второй подумывает, как бы продаться им же подороже.

– А каждый первый? – спросил шепотом Дан.

– Каждый первый уже уехал или собирает вещички, – пробурчал Баюл. – Один я, дурак, вернулся.

– Ненадолго, – успокоил банги Лукус. – Хотя дом у тебя неплох. Почему не женился?

– Тут один-то не знаешь, как спастись! – с досадой махнул рукой Баюл. – Да и не так легко найти женщину-банги в обычном городе. Пришли мы, однако. Готовь не меньше дюжины медяков.

Банги остановился у неряшливо покрашенного, сложенного из тесаного ракушечника дома и толкнул тяжелую дверь. За ней у рассохшейся конторки обнаружился неопрятный, седой нари, занимающийся ковырянием в зубах.

– Свет Алателя в твои окна, Сиргаст, – склонил голову Баюл. – Чем дышат жители Индаина?

– Ветром морским, каменщик, – нахмурился нари. – Где ты шлялся последнее время? Я уже собрался идти проверять, не продал ли ты свой дом! Или ты не знаешь, что жители Индаина должны получать разрешение как на жительство, так и на продажу жилья?

– Правила, судя по всему, новые, – изобразил улыбку Баюл, – но выполнять я их буду беспрекословно. Так ведь я дом не продавал, жительство не менял. Вот я! Съездил к друзьям, посмотрел, кто и как живет, и вот уже опять здесь. И не один! Ученика вот взял. К тому же лекарь к нам прибился… Знаю-знаю! Придут к тебе в течение недели и запишутся. Сначала ведь работу надо найти!

– Лекарю-белу работу найти будет непросто, – пробурчал нари. – Придется за гроши лечить, пока горожане поверят в твое умение, белу. А знаешь, как потом трудно будет цену поднимать?

– Ладно! – скривился Баюл. – Цена не камень, поднимет, не надорвется. За помощью мы к тебе, дорогой. Сам знаешь, в чужом городе нужно к своим прибиваться. Родича белу ищет. Посмотри там в своих записях, кто из их племени сейчас в городе числится?

Закончив фразу, Баюл выразительно щелкнул пальцами, и Лукус послушно выложил медяк на конторку.

– Как зовут родича? – сдвинул брови Сиргаст.

– Шаах… – начал Дан, недоумевая по поводу повисшей паузы, но тут же заткнулся, потому что банги больно наступил ему на ногу.

– Вечно зелень лезет поперек стариков, – подпрыгнув, щелкнул Дана по затылку Баюл. – Твоего, что ли, родича ищем?

– Шаах его зовут, – подтвердил Лукус, опуская на конторку еще один медяк. – Так ведь у нас, белу, по две дюжины имен у каждого. Имя рода, имя деревни, полдюжины своих имен, которые с возрастом меняются, имя по брату, по сестре, по матери – демон запутается! Откуда я знаю, как он здесь мог назваться?

– Как же у вас учетчики работают? – удивленно разинул рот Сиргаст.

– А чего нас учитывать? – прищурился Лукус, выкладывая еще три медяка. – Белу не так много.

– Это верно, – кивнул нари, подходя к потемневшим пыльным полкам и высматривая нужный свиток. – Вот, с помощью Эла. Здесь все о белу. Ну что же, числится их у меня… шесть!

Нари произнес число шесть столь многозначительно, что Лукус под неодобрительным взглядом банги выложил еще шесть медяков.

– Оно и правильно, – довольно расплылся в улыбке Сиргаст. – Некоторые вот бродят по рядам да расспрашивают, когда ищут кого, да только где эти любопытные? Порядки у нас теперь строгие, а у меня все учтено и записано.

С этими словами Сиргаст развернул свиток, пошевелил губами, проворно сбросил монеты в засаленный карман и причмокнул с сожалением:

– Трое осталось. Трое уже отбыли по каким-то срочным делам. Не уверен, что и остальные трое на месте. Так уж повелось: убывают куда-то жители, не сообщив учетчику. Особенно если своего жилья не имеют. Запоминай, белу: Красус – пекарь, живет на Рыбной улице у гавани; Сливиус – гравер, тут же рядом, через два дома; Мякинус – смотритель маяка. О! Это важная птица! Он на маяке уже пять дюжин лет живет. И то верно, должность вроде моей, правда, писанины меньше, зато ответственности больше! Одно плохо: не слишком индаинский князь жалует своих работников монетой.

– Может, теперь лучше будет? – вкрадчиво спросил Лукус, выкладывая на стойку еще один медяк.

– Может, – согласился Сиргаст, сметая монету. – А может, и нет. Скажу вам по секрету одну вещь! – Он наклонился вперед и многозначительно прошипел: – Некоторые говорят, что нет уже давно индаинского князя!

– А кто же есть? – ошарашенно почесал затылок Баюл.

– Кукла! – выдохнул Сиргаст. – Кукла из выделанной кожи! Сажают внутрь маленького элбана вроде Баюла, он там за веревочки дергает, князь улыбается и даже рукой с балкончика машет! А кто не верит, так того и…

Сиргаст многозначительно чиркнул ладонью по шее и сделал вид, что заторопился по неотложным делам:

– Хватит, наболтался. Заходите еще, особенно как с работой определитесь, а мне пора перекусить да вздремнуть немного! Нету у нас в городе никакого Шааха, бери то, что есть.

– Так, значит… – задумался Баюл, когда дверь за ними захлопнулась. – Не густо. Ну что ж, придется обойти хоть этих. Правда, к Сливиусу я бы не пошел. Какой он гравер? Был гравер, а теперь от количества выпитого он и подпись свою на куске бумаги не сможет поставить!

– Пойдем ко всем, – жестко сказал Лукус.